Я был задержан без документов ретивыми омоновцами. Поневоле  пришлось взглянуть на КПЗ  и  его  обитателей  как  бы  со  стороны.  Обитателей, собственно, было не много - всего  один  молодой  взъерошенный  человек, ужасно обрадовавшийся компании. К полуночи меня стал  потихоньку  мучить
похмельный синдром, и именно с этого  момента  сосед  приступил  к  длительному рассказу о случившемся с ним. Повествование не было  похоже  на исповедь или на попытку разобраться,  выслушать  какой-то  совет,  слова поддержки. Сумбурный поток слов; какой-то труп в  ванной  (женщина-собутыльница), неизвестным образом (?) очутившийся в квартире; зашел  отлить (совмещенный санузел, увидел труп - все! посадят, ничего  не  докажешь). Делать нечего: позвонил приятелю; тот прибыл через час; помог расчленить
труп (для удобства выноса, не более  того).  Выносили  в  полиэтиленовом мешке, в три часа ночи; на беду, сосед возвращался из кабака.  Из  мешка капала кровь - заметил, дурак. И получил разделочным ножом  в  солнечное сплетение. Но не умер, гад, а дополз до двери  своей  квартиры,  поскреб слабеющими пальцами. Жена вызвала "скорую", милицию. "Нас с Васей задержали. Вальке с сердцем плохо было, факт! Она сама умерла. А мне что  делать?"
   "За соседа накатят тоже - будь здоров!"  -  подумал  я.  Слушать  эту убийственную историю было тошно, невмоготу,  как  смотреть  какой-нибудь захудало-халтурный фильм ужасов. Не было жаль ни Васю, ни соседа по  камере. Не было жаль - в смысле законности предстоящего  наказания.  Чтото шевельнулось лишь тогда, когда представил их  длинный  "с  Васей"  путь: тюрьма и зона на долгиедолгие годы, несомненные косяки и попытки  сократить или ослабить карательное действо. В соседе не было ни здоровья,  ни "духа". Всю ночь он вращал языком, сотрясал спертый воздух КПЗ, усиливая мое похмелье и тягу к свободе. Наконец наступило утро, дежурный милиционер открыл дверь.
   Я вежливо попрощался с сокамерником, добавив лишь  одно:  "Спокойней,
земляк, спокойней".    Но "земляк" уже вычеркнул меня из своей жизни, метнулся к двери и забормотал в лицо дежурному: "Выпускать-то будут скоро, а? Ну что,  разобрались? Разобрались? Разобрались?"
   "Разобрались, - толкнул его обратно в "хату" милиционер. - Сиди тихо, не галди..."
   Он прошел в дежурку, получил обратно "отметенные" шмоном вещи:  часы, шнурки, ремень и т.п., тут же при понятых обыскивали наркомана: какие-то пузырьки, шприц, нож-бабочка...
   - Деньги у вас были? - спросил капитан у меня.    - Там все записано.
   А, точно, вот: 78 тысяч 500 рублей. Штраф 25 тысяч, можете здесь  уплатить. Или в сберкассу - три остановки на троллейбусе.
   - Да нет, я лучше здесь... да хрен с ней, с этой квитанцией...
   - Положено, - строго ответствовал капитан, но бумажку  спрятал,  четвертак бросил в ящик стола и кивнул, разрешая покинуть "заведение".
   - А за что штраф-то? - спросил я уже у двери.
   - За это... за нахождение... в общественном месте.. в этом, как  его?
Нетрезвом виде... Иди, иди...
   - Прощайте.
 
   Фан Фаныч

   Эту историю я слышал раза три, причем от разных людей, но  в  главных
деталях она совпадала один к одному, и даже имя главного героя везде бы-
ло одно и тоже - Фан Фаныч. (Скорее всего, имя все-таки вымышлено, пото-
му что по блатной "фене" "Фанфаныч" означает -  представительный  мужчи-
на.) Не знаю, было ли это на самом деле, но все очень похоже на  правду.
А если учесть, что на зоне случаются вещи абсолютно невероятные, то  тем
более можно поверить рассказчикам. История эта поучительная,  и  говорит
она о том, как порою человек находчивый и  остроумный  может  приобрести
уважение среди заключенных. Вот краткий пересказ от первого лица.
   На одну из фаланг Бамлага, где я шестерил у  нарядчика,  прибыл  мос-
ковский трамвай. Так, ничего особенного, трамвай как  трамвай,  обычный.
Раскидали их по баракам, вечером расписали по бригадам и объявили,  кому
завтра кайлом махать, кому с носилками крутиться.  Утром  рельс  бухнул,
всех на развод. Бригады построились и разошлись на  работу.  Моя  задача
пробежаться по баракам и доложить нарядчику, что к чему. Обежал -  кроме
больных и одного со вчерашнего московского трамвая, все на работе.  Иду,
докладываю нарядчику:
   - В четвертом бараке один отказчик. Все остальные на работе.
   - Кто такой? - аж побагровел нарядчик. - А ты,  сука,  куда  смотрел?
Почему не выгнал? Лоб, что ли, здоровый? Или - козырный?
   - Да нет, - говорю, - какой там лоб... Смотреть не на что. Глиста, но
чудной больно. Требует, чтобы его к начальнику  фаланги  доставили.  Без
промедления, говорит...
   - Ах ты, шнырь! Сейчас я ему дам начальника фаланги! Он у меня  пожа-
леет, что его мать на свет родила! - Бросил свои бумаги и мне: - Пошли!
   Заходим в четвертый, навстречу нам эта тощая мелюзга, ханурик. Не ус-
пел нарядчик хайло разинуть, а тот ему командным голосом:
   - Вы нарядчик фаланги? Оч-чень хорошо, вовремя... Я уж  хотел  о  вас
вопрос ставить перед начальником. Вот что, любезный... Прошу  обеспечить
мне рабочее место, чертежную доску, ватман и прочие принадлежности.  Еще
расторопного мальца мне, для выполнения мелких технических работ!
   Повернулся резко, палец ко лбу приставил, другая рука за спиной и по-
шел по проходу барака.
   Много повидал за годы отсидки здоровенный нарядчик, но такого,  чтобы
его сразу, как быка за рога да в стойло, такого сроду не бывало.  Обычно
при виде нарядчика со сворой шестерок каждый зек  норовит  зашиться  ку-
да-нибудь, скрыться с глаз, да хоть сквозь землю провалиться. А тут  на-
рядчику захотелось самому спрятаться. А  тот,  хмырь-то,  развернулся  в
конце барака и опять на нас пошел. Брови сдвинул, сурово так:
   - Вас о моем прибытии сюда, смею надеяться, уже проинформировали?
   - Не-е... - промычал нарядчик.
   - Тогда почему вы до сих пор тут стоите? Я вас спрашиваю! Идите и до-
ложите: Фитилев Фан Фаныч прибыл! Там! - Фан Фаныч ткнул оттопыренным от
кулачка большим пальцем за плечо и замолк.
   Что означает это "там", быстро соображал нарядчик, но  никак  не  мог
сообразить.
   - Там, - продолжал Фан Фаныч, - я занимался решением проблемы большой
государственной важности. Мне дорога каждая минута, а потому  прошу  вас
немедленно доложить обо мне.
   И Фан Фаныч дружески потрепал растерявшегося нарядчика по плечу.
   Через несколько минут, вытирая со лба испарину, нарядчик стоял  перед
начальником фаланги.
   - Что там у тебя стряслось? - спросил "хозяин".
   - Вчерашний трамвай чудного привез. Говорит, что он большой ученый  и
вас должны были поставить в известность о его прибытии.
   Начальник призадумался. Он знал, что Берия понасажал в лагеря  ученых
с мировыми именами, чтобы те не отвлекались, пьянствуя, заводя  шашни  с
чужими женами и интригуя друг против дружки, от  решения  больших  госу-
дарственных проблем. Те работали в обстановке большой секретности в "ша-
рашке" и спецбюро. За хорошее обеспечение и уход за ними, за поддержку и
помощь по решению задачи создания новых типов самолетов и вооружения на-
чальники получали внеочередную звездочку. Все это  несомненно  начальник
мигом прокрутил в голове. Может, и мне пофартит, наверняка прикинул он.
   - Веди! - приказал "хозяин". - Поглядим, что за птица...
   Через некоторое время дверь без стука распахнулась. Так входят в  ка-
бинет начальства только те, кто знает себе цену. Подойдя к  привставшему
из-за стола начальнику, Фан Фаныч протянул руку для приветствия и добро-
душно сказал:
   - Да вы садитесь, Василь Василич, садитесь. - И с таинственной  инто-
нацией добавил: - Мы же с вами хорошо знаем, что в ногах правды нет.
   Все это ошеломило и озадачило не только самого начальника,  но  и  во
второй раз нарядчика, который вошел следом и топтался возле дверей.  Хо-
зяин зоны привык к тому, что все его называют не иначе как  -  гражданин
начальник. А этот запросто, по имени-отчеству. Откуда только имя  узнал?
И что это за намек насчет какой-то правды в ногах?  Кто  не  знает,  что
правда сидит, а не стоит? Что за всем этим кроется? И  почему  этот  Фан
Фаныч уселся без приглашения в мягкое кресло? Василь  Васильевичу  стало
не по себе. А вдруг это никакой не ученый, а лагерный прохиндей.
   Тем временем Фан Фаныч продолжал говорить. При этом он  то  кивал  на
телефон, то тыкал указательным пальцем куда-то вверх, то большим пальцем
указывал за спину:
   - Так вы позвоните начальнику всех  лагерей  железнодорожного  строи-
тельства на Дальнем Востоке Френкелю Нафталию Ароновичу. Он в курсе. Мо-
жете от себя добавить, что я прибыл и благодаря вашей заботе приступаю к
работе над проектом без промедления...
   Фан Фаныч верно просчитывал ситуацию и знал наперед,  что  с  фаланги
Френкелю не дозвониться, да и начальник зоны не отважится беспокоить од-
ного из высших гулаговских чинов, к тому же крутого по жизни, по  такому
пустяку.
   - Позвольте поинтересоваться, - осторожно начал "хозяин", -  над  чем
вы работаете?
   Он сам поморщился от того, что обратился к зеку на "вы".
   - Разглашать не имею права. Государственная тайна. - Фан Фаныч  поду-
мал и добавил, понизив голос: - Только вам,  как  непосредственному  на-
чальнику, вкратце, в двух словах, без  подробностей  и  деталей.  Многие
ученые мира бились над проблемой осушения  озера  Байкал,  затрудняющего
сообщение Дальнего Востока с европейской частью. Великому Эйнштейну, ла-
уреату Нобелевской премии, и то проблема не  покорилась.  Только  я  уже
почти нашел ключ к реализации этого проекта. Все идеи и наброски  расче-
тов тут. - Он постучал себя по лбу пальцем.
   - Сколько времени вам потребуется для решения этой проблемы? -  спро-
сил "хозяин".
   Он прикидывал: "У него четвертак. Заломит сейчас лет двадцать. Тут ты
гусь и всплывешь на чистую воду. Будь ты шарлатан, будь ты ученый, но  я
не дурак ждать столько лет".
   - Поскольку все расчеты в основном готовы и находятся  здесь,  -  Фан
Фаныч снова постучал костяшками пальцев по своей стриженой голове, -  то
потребуется несколько месяцев. Может, три, может,  четыре,  ну  максимум
полгода...
   Договорились быстро. "Хозяин" обеспечивает Фан Фанычу необходимые ус-
ловия для доработки проекта, а тот через полгода сдает готовый проект, о
чем "хозяин" самолично доложит наверх.
   В тот же день "великий ученый" получил в свое распоряжение отгорожен-
ный угол в бараке, а уже на следующее утро там дымилась печка, сложенная
для него персонально. Дабы мысли в голове не остужались.  В  последующие
дни его "технический секретарь" то и дело бегал то за дровами, то с  ко-
телком на кухню, то к выгребной яме с парашей на одну персону.
   Получив все необходимое, Фан Фаныч принялся за работу. Вскоре,  полу-
чая двойную пайку, он поправился, нагулял жирок. На него с завистью при-
ходили смотреть зеки, особенно с новых этапов. Несмотря на все  отсрочки
и затяжки, пришло время сдавать проект. "Великий ученый и  изобретатель"
сумел настоять на том, чтобы защита и передача проекта состоялась в при-
сутствии авторитетной комиссии, и она  прибыла.  Фан  Фаныч  появился  в
просторном кабинете "хозяина". Поздоровавшись с членами комиссии и  наз-
вав некоторых по имениотчеству, он небрежно кинул рулон ватмана на  стол
начальника.
   - Прежде чем приступить к изложению моего открытия, - начал  Фан  Фа-
ныч, - я хотел бы, с разрешения уважаемой комиссии, задать  присутствую-
щим несколько вопросов, вводящих в курс дела.
   Получив разрешение, он обратился к важному московскому чину:
   - Скажите, много ли у нас в стране лагерей и колоний?
   - Точная цифра - секрет государственной важности, - ответил чин, - но
могу сказать однозначно. Много.
   - А много ли в них содержится зеков?
   - Много, очень много, - зашумели члены комиссии, которым не терпелось
ознакомиться с величайшим открытием века.
   - Поясню свою мысль вкратце, - продолжал Фан Фаныч, - потом у вас бу-
дет возможность ознакомиться с проектом в деталях,  посмотреть  чертежи,
диаграммы, графики. Все пояснительные документы и расчеты в этой  папке.
Итак. Члены комиссии знают, это не является ни для кого  большим  секре-
том, что в обход южной и северной частей Байкала нам приходится  прокла-
дывать железную дорогу. Это для страны обходится чрезвычайно  дорого,  к
тому же растягиваются сроки пуска участков  в  эксплуатацию.  Приходится
разрабатывать огромное количество скального грунта. Поэтому я выбрал са-
мый дешевый и самый оригинальный вариант прокладки железнодорожных путей
по осушенному дну Байкала. В чем его основная суть? К  Байкалу,  как  по
южной, так и по северной железнодорожной ветке подвозим шестнадцать мил-
лионов вагонов сухарей. Ссыпаем в озеро. Затем ссыпаем туда же семь мил-
лионов вагонов сахарного песку. Как известно, вода  в  Байкале  пресная.
Большой мешалкой все размешиваем. Тут у меня мешалка в деталях  разрабо-
тана. - Фан Фаныч кивнул на папку. - Свозим со всей страны зеков с  лож-
ками. Три дня - и Байкал сухой.
   Конечно, члены комиссии давно уже поняли, что над ними издеваются са-
мым наглым образом, и может быть, первым понял это сам "хозяин". Он  си-
дел и скрипел зубами от ярости. Фан Фаныч оказался классным  чернушником
и отменным мошенником. У Фан Фаныча четвертак.  Терять  ему  нечего.  Он
взял, вернее, украл у "хозяина" хороших полгода и прожил их как человек.
И при этом до конца срока заслужил уважение и авторитет у других зеков.
 
 
 

      Перейти на Часть 11. Наказания на Руси

    Содержание